Болталка для родителей учащихся средней школы

Сколько себя помню (а помню я себя где-то с 2-хлетнего возраста), я всегда что-то читала.

Сначала (судя по фотодокументам из архива моих родителей) это были книги Успенского (вверх шрифтом), журналы "Наука и жизнь" (залитые слюнями) и надписи на консервных банках "Тушка кальмара обезглавленная". Этот период моей читательской жизни в моей памяти не сохранился.

Далее наступили те благославенные дни, когда эти потешные жучки и закорючки на бумаге стали складываться в слова. Это открытие ошеломило меня так же сильно, как позднее - понимание того, что секс в моей жизни - будет, и что в мое тело будет засовывать части своего тела другой человек. Ооооо... Это было сильно. Вот такой вот, читающей, я вступила во взрослую жизнь. Было мне тогда что-то около пяти лет. Первые мои книжки, к сожалению, не сохранились в семейном архиве, так как, в отличие от меня, мой младший брат не проникся благоговением к печтному слову и обладал некоторыми исследовательско-деструктивными наклонностями (одно из ярких воспоминаний моего детства: захожу я в детскую, а братец задумчиво рисует шпилькой узоры на полированной крышке моего пианино).

А потом - пошло-поехало. Корней Чуковский "Сказки" - огромная книга в твердой глянцевой обложке и милыми картинками, где проглотивший солнце крокодил выглядит нашкодившей ящерицей, а умывальник, качающий головой, похож на соседского паренька, терпеливо делавшего мне свистульки из стеблей одуванчика и стручков акации. Агния Барто. О, эти взрослые стихи "Купили в магазине резиновую Зину..."!

Первым признаком нездоровости моего увлечения чтением стало симулирование простуды и гастрита в младших классах школы. Получив в руки интересную книгу, мне было мучительно больно уходить от нее в школу. Недолгий спектакль на тему: ой, мама, что-то у меня голова тяжелая и в горле першит - и родители оставляли меня дома наедине с вожделенной книгой "Легенды и мифы Древней Греции" и малиновым вареньем. Эту уловку раскусили довольно быстро, но, надо отдать должное родителям, без карательных последствий.

В четвертом классе я испортила себе зрение тупым способом - чтением с фонариком под одеялом "Голубятня на желтой поляне". Фонарик отобрали, была прослушана лекция о вреде чтения в таких условиях, но любовь к Крапивину цветет во мне до сих пор.

"Алые паруса", "Бегущая по волнам", "одиссея капитана Блада" - эпоха раннего романтизма, блаженный пятый класс. В том же пятом классе папа отобрал у меня сначала "Идиота", а потом и "Бесов" Достоевского, говоря о том, что я еще не пойму и мне рано. Предупреждение всем родителям: не отбирайте у ребенка книги, до которых он, по вашему мнению, не дорос. Если это читается, значит это интересно! К сожалению, после того периода Достоевский мне стал неинтересен. С горем пополам прочла только "Преступление и наказание" по школьной программе.

Тогда же, 4-5-6 классы - мое увлечение классикой - Бунин, Пушкин, Лермонтов, Лесков. Тогда у меня начались первые конфликты с папой. Он у нас человек педантичный, а я расставаться с книгой не могла даже за обедом. Жирные пятна борща на страницах подписных изданий стоили нервов папульке и лишения чтения этой книги мне на целые длинные сутки.

Потом появились Фитцджеральд, Даррел, Грэм Грин и Набоков. "Лолиту" я прочла неприлично рано (по мнению моих родителей), ничего порнографичного в ней не встретила и была навеки зачарована текучим и зыбким слогом Набокова. До сих пор очень хочется прочесть "Лолиту" на английском, чтоб найти в ней то, что, по мнению автора, было потеряно в русском варианте.

Самыми сложными периодами в моей жизни были и остаются отъезды из дома. В детстве это были леденящие сердечко каникулы, когда родителя отправляли меня к бабушкам в деревню или на дачу. Естественно, в каждой такой точке остановки меня в пространстве, у меня были и адреса ближайших библиотек, и абонементы в них. Сложно было объяснить библиотекарям, что все взятые книжки я читаю. А так быстро - ну так что ж, столько лет тренировок! Но одна особенно въедливая библиотекарша заставила меня пересказывать "Приключения Карика и Вали", не поверив, что прочла я ее так быстро. Еще сложно было с бабушками, которые совершенно искренно не понимали, зачем круглой отличнице сидеть все лето за книжками, если приехала она, моль бледненькая, дышать свежим воздухом. Приходилось брать книгу и прятаться за околицей или в конце дачной улицы, чтоб насладиться чтением. Если я долго жила на даче и бабушки не было дел в городе, а книги уже были все прочитаны, приходилось выкручиваться не по-детски: читала журналы по плетению из ивовых веток (и даже пыталась воплощать в жизнь), журналы по садоводству (с пересказом бабуле, как правильно выращивать клубнику и избавляться от вредителей).

При всей этой книжной запойности я успевала (когда?) подружиться с окрестными девчонками, поиграть с соседскими мальчишками, сломать руку, запачкать блондинистые волосы в гудроне, съесть обалденно вкусное желе за 20 копеек в кооперативном кафе, найти редкого альпийского усача на поленнице, дрессировать дворовую собаку, быть ею покусанной, завести птенца грача, поплакать, что он улетел, вырастить головастиков в банке и еще много-много важных дел.

Почему мне сейчас не хватает времени, чтобы просто посидеть поговорить с бабушкой?

До сих пор я не чувствую, что я свободна, пока не получу в руки книгу. Я могу прийти домой, переделать кучу дел, пообщаться со всеми желающими, но - пока я не взяла в руки книгу - я себе не принаджлежу. Книга - символ моей свободы и моего счастья.

В крайнем случае - могу почитать аннотацию к какому-нибудь медицинскому препарату или химический состав лифтинговой маски для кожи вокруг глаз.

Только не лишайте меня этой волшебной возможности складывать буквы в слова. Ма-ма... Мы-ла...Ра-му...

Счастье.