О детях

Понравилось.

О РОДАХ С ЮМОРОМ!

Рожавшие женщины об этом процессе мне не рассказывали. Загадочно улыбались и говорили, что, мол, сама узнаешь. И я обратилась к источнику знаний. В книжке «Мать и дитя» было написано: «Роды… протекают практически безболезненно или с небольшой болезненностью, которую женщина легко переносит». «Схватки обычно переносятся легко». И все в таком роде. Авторами значились некие Архангельский и Сперанский -оба, заметьте, мужики.

В роддом я шла, как на праздник, гордо выпятив дирижабль своего пуза и пританцовывая от нетерпения. Лежа в родильном блоке я очень жалела, что рядом со мной нет Сперанского, равно как и Архангельского. Они немало огребли бы от меня тяжеленным судном и стойкой от капельницы. Это хоть как-то компенсировало мне моральный ущерб и обогатило бы их знания о родах.

В перерывах между схватками я ненавидела Сперанского, Архангельского и весь род мужской заодно и думала, что больше ни за что!!! Никогда!!! Одного ребенка хватит, а если муж захочет второго, пусть сам и рожает. ДААА!!! Акушер-гинеколог был молодым и приятным мужчиной. Время от времени он приходил на меня посмотреть и говорил ласковым голосом: «Ну… разве это схватки? Нет, это еще не схватки!» Однако держался от меня на безопасном расстоянии. Очевидно, глаза у меня были недобрые.

В родильном зале кто-то очень громко кричал нецензурными словами. Было страшно. Наконец мои схватки показались доктору подходящими, две акушерки взяли меня под белы руки и повлекли навстречу новой жизни. На родильный стол.

«Какой красивый мальчик!» — закричали акушерки. Я смотрела на него и испытывала целый спектр чувств, среди которых были волнение, радость, удивление и, конечно же, огромное облегчение.

Первое Кормление было торжественным, как парад на Красной Площади. Нужно было выполнить ритуал омовения, повязать косынку, поставить ногу на скамеечку и благоговейно ждать Дитя. И вот так мы все вдевятером сидели и ждали, как вдруг где-то в конце коридора послышался шум. «Это наши лягушонки в коробчонке едут» — пошутил кто-то. Лягушонки были уложены на каталке как бревнышки в поленнице. Восемь из них оглушительно пищали. Один молчал. Это был мой.

Я впервые взяла его на руки, посмотрела на него… и поняла, что мучений своих я не помню. И они — ничто по сравнению с этим маленьким человечком. (Хотя Сперанский с Архангельским все равно мерзавцы). Вид у него был суровый и неприступный. Огромные глазищи смотрели строго, он словно прикидывал, заслужила ли я такое сокровище и стоит ли иметь со мной дело в дальнейшем. Меня переполняли чувства.

-Так вот ты какой, Добрый Жук! — неожиданно сказала я. Так мой ребенок получил свое домашнее имя.

Он вздохнул, принял решение о том, что я его достойна и наконец-то приложился к груди.

Так началась наша дружба.

Из пребывания в роддоме я вынесла два вывода:

1. Роды — это кошмар. 2.Обязательно рожу еще как минимум одного ребенка.

За три недели жизни вне мамы Добрый Жук вполне освоился, отрастил себе щеки и пришел к некоторым выводам об окружающем мире:

— Спать в детской кроватке западло. Лучше всего спать на папином пузе (мягко и волосато) или у мамы под боком (тепло и сытно). Лишь бы не кроватка!!!

— Титька — от Бога, соска — от лукавого.

— Чтобы прибежал папа, достаточно всхлипнуть. Чтобы мать-ехидна услышала и пришла, нужна туманная сирена.

— Бабушка хочет тепловой смерти Вселенной и с этой целью вяжет шерстяные носочки.

— Какой смысл в прогулке, если коляску не трясет?

— Если болит живот, пусть это прочувствуют ВСЕ! Тогда полегчает.

Первый месяц материнства развенчал многие мифы, в которых я была уверена. Ребенок занимает очень много времени, но я не думала, что он занимает все время. Сходить в туалет становится проблемой. Но с месяцами легче. Любовь приходит постепенно. Чем больше я с ним знакомлюсь, тем больше я его люблю. До ребенка я была свободна как ветер, могла поехать куда угодно. Ну ее, свободу! Ни за что не поверну время назад. Теперь у меня есть гораздо больше — целый маленький мир. И он мне дорог.

Дочь не хочет расчесываться, я ее спрашиваю "кто хочет длинные волосы?" отвечатет "я хочу,до ног!" я удивляюсь "а зачем до ног?" и предвкушаю ответ в духе "хочу,как у Рапунцель" и тд. А дочь выдает "как зачем? Чтобы падать!"

Очень грустный рассказ, но в то же время светлый и позитивный.

без слез читать невозможно

Я не смогла дочитать, разревелась и закрыла

охохошеньки-хохо...

«К СЧАСТЬЮ, НЕ ВСЕ ДЕТИ РОЖДАЮТСЯ ГЕНИЯМИ»

Психолог Катерина Дёмина — о том, как правильно оценить потолок своего ребёнка.

Когда амбиции родителей и возможности детей не совпадают, родителям требуется время, чтобы это принять и посмотреть на своего ребенка под другим углом. А до того они прилагают героические усилия и тратят баснословные деньги на достижение своей личной мечты. Семейный психолог Катерина Демина объясняет, почему намного важнее и проще понять, что в действительности интересует подростка, чем заставлять делать то, что у него получается плохо.

Как трезво оценить «потолок» способностей ребенка? Этот вопрос возникает, когда родители обнаруживают, что, грубо говоря, их инвестиции не окупаются. Сил, денег, времени, надежд в ребенка вложено немерено. Или вполне «мерено»: десятки, сотни тысяч рублей за 11 школьных лет. Включая репетиторов, подготовку к школе, всевозможные выпускные. А вот отдача как-то не радует. Всеми правдами и неправдами дотащили деточку до «элитного» и «престижного» вуза, а он даже до первой сессии не добрался. Или добрался, потом тихо слился, потом еще год или полтора продолжал исправно брать деньги на учебу, а потом внезапно выяснилось, что это «не его». Обидно, правда?

Или быстрый разумом, как Невтон, смышленый мальчуган в 14 лет вдруг превращается в еле-еле соображающего гормонального увальня — как раз в тот момент, когда надо напрячься и сделать рывок в сторону сильного профильного класса. И что с ним делать? Где мы ошиблись? В какой момент мы переоценили их возможности? Думали, что он ого-го, а он оказался ой-ё-ёй. Или, наоборот, недооценили, и наш бриллиант неграненый, как выяснилось, все детство прозябал на задворках мирового образовательного процесса, а сейчас время упущено необратимо и опять же — ой. Есть несколько реперных точек, когда мы можем здраво оценить реальное состояние дел и при необходимости скорректировать курс.

Раннее детство и дошкольный возраст

В год он разговаривает, в полтора поражает гостей чтением стихов наизусть, в три знает буквы, в пять уже самостоятельно читает толстые книги. Ну гений же, ясно море! Еще бывает вариация «в пять сочиняет музыку» или «в пять решает задачи алгебраическим методом». Младенцу тут же вешают на грудь табличку «одаренный ребенок» и начинают нагружать дополнительными развивающими занятиями. И пытаются всеми правдами и неправдами запихнуть в школу лет в шесть, ведь «потом ему будет скучно, он же все знает».

Да не будет ему скучно! Все вышеперечисленные свидетельства одаренности говорят только об одном: роды были удачными, ребенок здоров. Просто на фоне остальных 80% детей, которым не так повезло (и, соответственно, они получили небольшие повреждения ЦНС), нормальное развитие речи выглядит как чудо. И нормальный интерес к звукам, к числам, к рисованию — тоже. Хотя все серьезные исследования возрастных психологов просто вопят об одном: детство дано для того, чтобы играть, дружить, лазить, ломать и строить, болеть, рыдать, бояться и узнавать мир. Не для того, чтобы учиться грамоте или счету.

Вчера мне приводили на прием пятилетнюю девочку, рабочий день которой длится 12 (да, двенадцать!) часов. И почему-то она истерики закатывает почти ежедневно, а давайте ей какой-нибудь фенибут подаем, чего это она?

Первый соблазн, с которым придется справиться родителям, выглядит так: у нас одаренный ребенок, его способности надо развивать

Да, бывают действительно гениальные дети, все душевные и интеллектуальные силы которых будто свернуты в тугую пружину вокруг единственной задачи: музыка. Или рисование. Или балет. Если вы видите, что ребенок сосредоточен, сконцентрирован на чем-то одном, все свое свободное время употребляет на упражнения в этом, явно устремлен в одну сторону — ну что же. Могу вам посочувствовать. Теперь вам и правда придется это поддерживать и развивать. Тратить огромные средства как материальные, так и душевные, чтобы когда-нибудь почувствовать восторг и трепет, глядя на своего гениального отпрыска.

Ведь ради этого все и затевалось, не так ли? Ради этих нескольких минут оваций, ради кубка на полке, статьи в журнале. Строчка из страницы одной знаменитости в Википедии: «Его мать оставила свою карьеру и посвятила жизнь воспитанию и поддержке таланта гениального артиста».

Уфф. Не люблю. Хотя очень понимаю, что это такое: восторг и трепет. Когда я впервые услышала свою младшую дочь со сцены, я ничего не могла с собой поделать — рыдала, как умалишенная. Потому что это было слишком неожиданно, я была совершенно не готова к такому повороту сюжета: тихая, совсем не артистичная, довольно замкнутая девочка — и вдруг голос, который просто накрывает тебя и весь зал. Я не бросилась раскручивать ее карьеру только потому, что понимала: это не пойдет на пользу ни ей, ни мне. Не актриса она, просто хорошие вокальные данные, от папы.

На что следует обращать внимание в раннем детстве? В первую очередь на физическое и особенно неврологическое здоровье

Присматривайтесь к тому, как ребенок ходит, как держит ложку, спокойно ли спит, как реагирует на изменения режима. Есть масса рекомендаций, поинтересуйтесь возрастными нормами. Ему сейчас надо овладеть своим телом, в первую очередь научиться жить в семье, общаться со сверстниками. Все остальное — потом. Очень внимательно фиксируйте, что вызывает интерес, чем может заниматься сам и какие вещи притягивают. Я не имею в виду электронные игры и мультики, как вы догадываетесь. Вам позже пригодится эта информация, когда будете определять профиль обучения.

Пример. Одна девочка очень любила играть в куклы, в школу, готовить, убираться (сначала по-игрушечному, а потом по-настоящему), раскрашивать модную одежду по трафарету, делать маникюр, вышивать, нянчить малышей. Терпеть не могла соревнования, настольные игры с выигрышем, шумную возню, конструкторы «Лего», спортивные игры. Собиралась стать: учительницей, турагентом, директором, менеджером, дизайнером, конюхом. Стала: специальным психологом, работает с детьми с нарушением развития, делает исследования.

А другая девочка любила рисовать самостоятельно (не раскрашивать, а создавать картины), организовывать представления, делать стенгазеты, читать, делать украшения из любых подручных материалов, вообще — тусить. Не любит: делать по шаблону, соревнования, конкуренцию, монотонную работу, порядок, спешку, маленьких детей, животных. Учится в архитектурном институте.

Все же видно, если внимательно смотреть.

Школьный возраст

Здесь «вилка» выглядит так: или суперкрутая школа/гимназия/лицей, или районный отстойник с плохо говорящими по-русски детьми рабочих. К сожалению, в нашей сильно расщепленной реальности практически нет среднего: среднего достатка, среднего уровня развития, крепкого середняка, на котором, вообще-то, все держится. Поэтому такой сложный и нездоровый выбор.

Смириться с тем, что ребенок в сильной школе будет троечником, практически невозможно, поэтому начинаем нанимать репетиторов с первого класса. Хотя на самом деле это означает, что нагрузка ребенку не по зубам. Нужно выяснить почему. Огромное количество детей не может нормально учиться все из-за тех же неврологических проблем: СДВГ, дислексия, дисграфия. Это не приговор. Если вовремя подхватить, занятия с нейропсихологом могут весьма существенно изменить ситуацию в лучшую сторону. Я бы вообще рекомендовала при любых учебных проблемах сначала идти на диагностику к нейропсихологу, а потом только, если надо, нанимать репетитора. Потому что программа начальной школы вполне посильна, если есть затыки — надо разбираться. Или смириться с тройками. Я бы смирилась.

Но вот, допустим, вы со всеми проконсультировались, обнаружили, что никаких органических причин для неуспеваемости нет, но ребенок все равно учится через пень-колоду. Ему может быть скучно. Могут быть сложные отношения в классе. Родители имеют отвратительную привычку рожать себе новых детей, жениться/разводиться, менять работу и место жительства. Умирают бабушки, дедушки и любимые хомячки. Из постоянно включенного телевизора круглые сутки истерично предрекают конец света и распад империи. Все это вместе может сильно перегружать центральный процессор и оперативную память. А вам, родителям, нужны достижения. Потому что вам самим страшно, тревожно, неопределенно, вы устали и хотите хоть чему-то радоваться.

Но — снова! — приглядитесь. Что на самом деле интересует вашего подростка? Живет ли он своей жизнью или той идеально-нереальной, которую вы для него придумали? Это он хочет быть юристом или физиком, или это вы думаете, что прогнозируете спрос на эту профессию?

Вот эта стандартная ловушка «мальчик способный, но ленивый», из которой выход видится только один: дрючить, заставлять, понукать. Можно ли ее избежать?

На мой взгляд — можно. Всего лишь надо сделать над собой усилие и признать, что вот эта ваша родная кровиночка — другой человек. Это гораздо труднее, чем кажется на первый взгляд. Когда я предлагаю родителям на приеме хотя бы представить себе эту конструкцию, обычно первая реакция: «Да, конечно, мы совершенно с вами согласны». А потом: «Ну а как же? Мы же хотим для него самого лучшего! Мы же для него стараемся! Кто из него вырастет?»

Да бог его знает. Может, специалист по доильным аппаратам, а может — высокооплачиваемый мастер тату-салона. А что? Вот буквально в прошлую среду приходила такая красотка 16 лет: у нее и бизнес-план есть, и сразу вдруг оказались нужны и математика, и английский, и русский, и даже (кто бы мог подумать!) ненавистная МХК пригодилась. Грамотного электрика днем с огнем не сыскать! Настоящих профессиональных нянь вообще не найти, такое впечатление, что все только временно работают, в ожидании, пока им ключ от нефтяной скважины подвезут.

Но чтобы спокойно сообщать знакомым, что ваш сын никуда не поступил и не собирается, надо быть очень уверенным в себе человеком. Чтобы ваш внутренний образ себя не зависел от того, чего достигли ваши дети. Я это имею в виду, когда говорю «он — другой человек». Достижения моих детей практически ничего не говорят о том, какая я мать. В основном они показывают, каким веером распределились гены и в каком настроении была в тот день акушерка.

От наших воспитательных усилий зависит процентов десять, что, согласитесь, не может достоверно влиять на результат

Не всем надо получать высшее образование. Экономикой востребован очень небольшой процент людей с «абстрактным мышлением», рук не хватает катастрофически. И самое печальное, что наши дети, запихнутые силой в вузы,потом все равно приходят к тому, с чего стоило начать: поиску интересного для себя дела, занятия для души, чего-то такого, чем занимался бы и бесплатно. Вот это и есть его реальный потолок.

Катерина Дёмина

Я не верю, что почти все дети с родовыми травмами, так что их даже бесполезно воспитывать. “процентов десять“, значит, зависит от нас с вами, а от “настроения акушерки“ - больше?..

Я не верю, что почти все дети с родовыми травмами, так что их даже бесполезно воспитывать. “процентов десять“, значит, зависит от нас с вами, а от “настроения акушерки“ - больше?..

Больше - это от генетической предрасположенности.

Надеюсь, что хоть от генетики больше чем от родов.

про рак - бывают же случаи, когда человек до последнего не подозревает о болезни. потом вдруг хоп - вам жить осталось месяц. или только в кино?..)) может, смотря рак чего.

Всё захожу в тему О детях, а тут всё о раке

Про группы самоубийств, китов, рину и пр

http://spektr.press/my-tak-boimsya-chto-rebenka-zaberet-u-nas-smert-chto-zabiraem-u-nego-zhizn/

С начала нынешнего века произошло многократное усиление контроля за детьми. Мы отслеживаем их мобильники. Они выходят из школы строго по пропускам. С ними больше не может пойти в поход учитель – согласование и оформление бумаг займет вечность. Они больше не могут сами гулять во дворе, почти полностью лишены свободной игры – только перемещаются от кружка до секции в сопровождении бабушки или няни. Любое происшествие, связанное с детьми, вызывает массовую истерику и поиски виноватых. Немедленно начинается сбор подписей, требующих наказать, запретить, исключить повторение. Немедленно вылезают депутаты и прочие начальники с идеями «создать систему контроля» и «ужесточить ответственность». Количество проверок любых детских учреждений растет с каждым годом, количество запретов и предписаний тоже.

Дай нам волю, мы бы завернули их в вату и продержали до 20 лет, или – еще лучше – засунули бы в капсулы, как в фильме «Матрица», и чтобы к ним по трубкам шли питательные вещества и знания.

Подросткам это все особенно тягостно. В коллективном бессознательном заложено ожидание инициации: испытаний для проверки на право быть взрослым, путешествия в иной мир, диалога со смертью. Ребенок всегда может спрятаться от своих страхов в объятиях родителя, подросток жаждет узнать, чего стоит он сам. Но родители волнуются, педагоги не хотят отвечать, и в качестве инициации мы готовы предоставить им только ЕГЭ.

Тема смерти табуирована. Как думаете, многие ли школьные психологи и учителя решились поговорить с детьми о суицидах, прочитав статью в Новой? Я сомневаюсь, потому что если разговаривать всерьез, а не просто нотацию прочесть, нужно начинать со слов вроде: «Думаю, многие из вас иногда испытывают желание умереть или сделать что-то очень опасное, и это нормально». Кто на это решится?

Подросткам не с кем об этом разговаривать, мы пугаемся, пьем корвалол и напоминаем, что уроки не сделаны. Они идут в зацеперы и стритрейсеры, душат друг друга шарфиками и режут руки. Не имея свободного детства, они дорываются до свободы в тот момент, когда мы физически теряем возможность их контролировать, и оказываются не готовы к этим возможностям, часто не способны оценить риски и предвидеть опасности. После каждого «эксцесса» мы ищем, что бы еще запретить и ограничить. Сейчас начали отбирать гаджеты и читать профили. Чем больше мы обрываем телефоны своими тревожными звонками, тем больше им хочется выключить звук вовсе. Чем больше мы упрекаем и проверяем, тем меньше между нами доверия, тем сильнее их желание вырваться из-под колпака. Вплоть до крайних форм бегства от этого всего – в смерть.

Мы не слышим, не видим их, считаем их желания и чувства «блажью», не верим, что они настоящие. Их не спрашивают, за них все решено, все ходы расписаны, мы ждем, что они будут соответствовать. В итоге они чувствуют, что мертвая девочка Рина, которая оторвалась от контроля и ушла жить в Сеть, существует в гораздо большей степени, чем живые они. Она есть, а их нет.